Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]

— Ну ладно, убийство отпадает, что же тогда? Нас с тобой хотят втянуть в какое-то темное дело… Хотя, может быть, не нас, а этого шамана, нас же используют… используют нас… Для чего нас используют? Ясно, для того, чтобы втянуть шамана! Хотя… опять получается ерунда. Как мы можем втянуть человека, о котором и представления не имеем?

Муж очнулся, опустил руки и прикрутил газ под закипавшим чайником.

— Ну с убийствами ты явно загнула, но все равно, дело нечисто. Согласен, золото, драгоценности могут быть и законными, вот только зачем их так по-дурацки прятать? Это же сколько труда положено! Второй момент — наше сходство напоказ. Слушай, а на этих прогулках за тобой никто не следит? Следит! Еще как следит! Все во мне перевернулось, нога подкосились. Хотя… можно ли, честно говоря, назвать это слежкой? И снова неимоверный хаос наполнил мою бедную голову. Реалии суровой действительности смешались с мечтами об идеальном мужчине, конкретные факты с догадками и вымыслами. Нет, не стоит мужу говорить о блондине, мы и так запутались, зачем еще более усложнять себе жизнь?

А муж, не дожидаясь ответа, мрачно тянул свое:

— С одной стороны — дурацкий маскарад, с другой — нашпигованные настоящими драгоценностями халтурные поделки. Одно я бы еще как-нибудь пережил, но и то, и другое для меня уж слишком…

— И для меня тоже, — согласилась я.

— А пятьдесят тысяч я уже вложил в квартиру. Что делать — ума не приложу.

— Заварить чай. Надеюсь, умеешь? Пока он занимался чаем, я малость подумала и пришла к твердому выводу:

— Еще немного — и я созрею до того, чтобы пойти в милицию.

— Вот те раз! Да ты никак спятила?

— А ты предпочитаешь дождаться того, чтобы милиция сама пришла к нам? Ведь пока мы с тобой ломаем голову над загадками, пока в полнейшей темноте пытаемся понять, что да как, может такое случиться, что будет поздно! Я бы на всякий случай с ними связалась.

— А как, ты себе это конкретно представляешь? Расскажешь им сказочку о, романе века? Романтическую историю о неземной любви? Так они и развесят уши! А пять лет строгого режима за то, что живем по подложным документам? Сама же предупреждала.

— Ты кому-нибудь уже предъявлял документы Мацеяка?

Муж замер с чайником в руке. Как всегда в минуты глубокого раздумья, ему захотелось запустить обе руки в волосы, но помешал чайник, и бедняга едва не ошпарился. Это ничуть не уменьшило его радости, ибо он и без того сообразил, что до сих пор чужими документами ни разу не воспользовался.

— Вот видишь, и я тоже. Значит, нам не могут инкриминировать нарушение какой-то там статьи уголовного кодекса. А об условиях найма никто, кроме нас, не знает, совсем не обязательно изливать душу перед милицией. В доме Мацеяков мы могли поселиться просто по просьбе хозяев на время их отпуска, чтобы присмотреть за домом и стеречь мастерскую…

— А знаешь… того… вполне возможно… Неплохая мысль. Совсем неплохая. Просто гениальная мысль!

Немного сдвинув подозрительные сокровища, мы освободили часть кухонного стола и приступили к чаепитию. За чаем нам удалось кое-как упорядочить свалившиеся на нас проблемы. Не вызывало сомнения, что вокруг нас заварилось сложное, совершенно непонятное и весьма подозрительное дело. Обсуждая его на все лады, мы все более склонялись к мысли посоветоваться с милицией. Тем более, что не видели никакого другого выхода. Немного успокоившись, часа через два мы были в состоянии рассуждать уже совсем трезво. До того трезво, что я самокритично заявила:

— Никакая это не гениальная мысль, наоборот, мой очередной идиотизм. Ведь если обратимся в милицию, должны будем рассказать все начистоту, иначе введем их в заблуждение и только запутаем и без того запутанное дело. А главное, навлечем на себя подозрение. Нет, мы не можем скрывать условий найма и прочих обстоятельств. Да все это не так страшно, хуже другое…

— А что может быть хуже?

— Да проклятая показуха.

— Ну то самое сходство напоказ, которое и тебя тревожит. Ведь для чего-то оно задумано… Боюсь, за нами наблюдают. Кто-то постоянно следит… Муж нервно оглянулся на кухонное окно. А я продолжала зловещим тоном:

— …за тем, что мы делаем. Увидят, что в милицию отправились и…

— …и…

— И пристукнут, они церемониться не будут!

— А они кто?

— Откуда мне знать? Я что, святой дух? Но раз уж эти Мацеяки позаботились о том, чтобы издали нас можно было принять за них, значит, кто-то же будет принимать. Или для того, чтобы проверить, как мы справляемся с работой, или… Или какие-то враги Мацеяков будут думать, что вот они, Мацеяки, никуда не делись… И ведь на самом деле кто-то тут крутится. Не мы же сами прислали себе передачу для шамана, не мы влезли к себе в дом через окно. Вряд ли наш визит в милицию предусмотрен их планами.

— И что? Они застрелят нас у порога отделения милиции? Или накинут лассо на шею…

— Ну как ты не понимаешь? Ведь не останемся же мы в этой милиции на всю жизнь. Выйдем, вернемся сюда, а тут… тут все может случиться. Или несчастный случай, или под покровом ночной темноты…

Мужу очень не понравилось услышанное.

— С меня достаточно, хватит мне морочить голову. То говоришь одно, то прямо противоположное. Все, больше я на твои провокации не поддамся! Уж слишком буйная у тебя фантазия. Давай рассуждать здраво. Если отбросить все твои вымыслы и предположения, что остается конкретно? Слежка. С этим я согласен. Но ведь не обязательно из-за какого-то убийства, может, просто обыкновенные махинации, жульничество, мало ли, что еще.

— Вряд ли жуликам нравится иметь дело с милицией… И еще — вдруг мы напали на какое-то особое жульничество, вдруг эти драгоценности — национальное достояние, и нехорошие люди собираются нашу нацию лишить ее богатства… Или, напротив, хорошие люди специально скрывают его от нехороших, замаскировав под Бог знает что! В любом случае явиться в милицию открыто нельзя. И выложить им все как есть тоже нельзя. Ну сам подумай. Или мы имеем дело с преступниками, и тогда они нас пристукнут, или сами напридумывали невесть что, а в действительности нет никакого преступления, эти драгоценности честно заработаны четой Мацеяков, они нам хорошо заплатили и вправе за свои денежки морочить нам голову.

Муж со своей мужской логикой не мог уследить за моими мыслями:

— Ну и что ты прелагаешь? Незаметно пробраться в милицию и там заявить — послушайте, мы напали на одно подозрительное дельце, но только никому не говорите… Так, что ли? Ведь надо будет наверняка написать официальное заявление, милиция начнет расследование.

Я успокаивающе помахала у него перед носом чайной ложкой:

— Да не волнуйся, все не так. Ты уж совсем дурой меня считаешь. Не пойду я в незнакомое отделение милиции. Знаешь, к кому я обращусь? К одному знакомому полковнику, есть у меня такой. Не очень близкий знакомый, но все-таки меня знает. А главное, умный человек. В жизни он и не на такое насмотрелся, так что поймет.

— Вместе пойдем или ты одна?

— Пойду я одна. Созвонюсь, договорюсь и встречусь.

— Встретишься как Басенька или как ты?

— Сдурел? Конечно, как я! А ты должен мне помочь, ведь где-то по дороге мне надо будет переодеться и вообще из Басеньки перевоплотиться в себя. Понятно? Из дому выйдет Басенька, а на встречу приду я, собственной персоной. Надо что-то придумать. Предложение мужу понравилось. Знакомый полковник милиции его вполне устраивал, особенно после того, как я расписала в красках достоинства вышеупомянутого полковника. Мы принялись обсуждать техническую сторону намеченного мероприятия и просидели до глубокой ночи.

Знакомому полковнику я позвонила утром и договорилась о встрече на следующий день, ровно в двенадцать дня. Затем, в соответствии с намеченным ночью планом, я обеспечила себе средство передвижения. С этой целью я позвонила знакомому владельцу «трабанта». С ним можно было договориться, он давно меня знал и привык ничему не удивляться.

— Послушай, Ежи, — сказала я без предисловий, — ты сможешь завтра ровно без четверти двенадцать ждать меня на Хмельной у входа в кинотеатр «Атлантик»? Надо съездить на Мокотув. Только отвезешь, и все, как можно скорее.

— Завтра?

— Завтра. Без пятнадцати двенадцать. В полдень, значит.

— Я и моя машина к услугам пани. Наверняка есть на свете машины, которые доставили бы тебя на место скорее, например мащины пожарной команды, но я горжусь тем, что ты предпочла мой скромный «трабант». Без пятнадцати двенадцать на Хмельной мы будем ждать тебя у кинотеатра.

Вот и все. Больше пока от меня ничего не требовалось. Колесо загадочных событий вдруг перестало вертеться и приостановилось, как бы давая нам передышку.

Странное чувство нереальности происходящего овладело мной, когда я отправилась на ежевечернюю прогулку. Светлая грусть и меланхолическая отрешенность переполняли душу. Вроде бы — вот он, живой человек, с ним так легко говорить, мы понимаем друг друга с полуслова. А с другой стороны — слишком уж фантастична эта моя воплощенная мечта, того и гляди рассеется, как сон. Совершенно невозможно представить, к чему может привести наше знакомство. Мое воображение, обычно излишне активное, в данном случае наотрез отказалось работать. Здравый смысл тоже. Должно быть, все его запасы я израсходовала на историю с шаманским сокровищем. Ладно, пусть хоть недолго побуду в состоянии мечтательной неопределенности и ограничусь лишь одной конкретной задачей — ни в коем случае не скомпрометировать себя перед блондином проявлением какой-нибудь столь ненавистной ему инициативы.